Трупам лошадей нет конца и края. Они лежат посередине улицы, и некому убрать их и расчистить дорогу. Они гниют уже три дня и вызывают тошноту всех прохожих. Однако из-за свирепствующего голода многие горожане едят их мясо. Отрезают шматки и едят, чтобы заглушить чувство голода. В городе нет ни одного невредимого и несгоревшего магазина, в котором продукты не пропали бы или не были бы украдены. В этот переходный период, когда власть правительства больше не действует, мародерство и грабеж совершаются посреди бела дня, и они их число возросло в тех магазинах, которые не успели опустошить их владельцы. Чаще всего воруют тёплую зимнюю одежду. Владельцы магазинов, по слухам, приглашают проходящих мимо людей зайти и взять все, что им нужно, потому что товары все равно пропадут.

У нас нет ничего, необходимого для жизни: хлеба, воды, газа, электричества; и, разумеется, "роскошества" вроде мяса, масла и молока невозможно купить ни по какой цене. Наши дни наполнены только одним стремлением - выжить.

Примечательно, что в разгар всей суматохи и спешки польское правительство не забыло прихватить национальную казну в Румынию, а оттуда перевезти ее в Англию. Ходят слухи, что министры поделят казну между собой, и это хорошо, потому что таким образом деньги останутся в руках поляков. В любом случае мы, граждане страны, остаемся умирать с голоду и терпеть все остальные ужасы войны со свеженапечатанными бесполезными бумажками. Пока правительство еще существовало, цены оставались достаточно стабильными, но сейчас нет фиксированной цены ни на что, и вообще очень мало продуктов доступно в принципе.

13:00

Советы пришли с востока, неся «мир, порядок и хлеб» своим украинским и белорусским кровным братьям. Похоже, что правительство Сталина пользуется сильной общественной поддержкой в этом деле. Вот уж точно исторический сюрприз! Гитлер помогает Сталину распространять его Коммунистический режим на Белую Русь и Западную Украину, а Сталин помогает Гитлеру укрепить свою власть над нами. Эти две крайности встречаются в своей ненависти к демократии. Именно эта идеологическая близость повлекла за собой пакт о ненападении и чудовищную войну, которая последовала за этим.

Все и каждый несет на себе печать войны. Вместо евреев, в молитвенных шалях, спешащих с молитвенниками в синагогу, везде люди с носилками, с мертвыми и ранеными, выкопанными из-под руин разрушенных зданий. Вчерашний день прошел без происшествий, и население осажденного города, кажется, уже жаждет развлечений, прогулок, работы. Но это внешне. Внутри каждый занят подготовкой к смерти. Все чувствуют, что то, что мы уже испытали, ничто по сравнению с тем, что мы еще испытаем.

Нет хлеба! Чтобы получить буханку выстраивались очереди в сотни человек. Крик стоял такой, что слышно было на небесах. Звериная сущность человека вырвалась наружу, ибо оголодавшая толпа способна на любое насилие. Один человек ударил стоявшего рядом в бок и в плечо, и не было рядом полицейского, чтобы следить за порядком. Те, кому удалось после долгих усилий схватить буханку хлеба, представляющую собой лишь кусок теста, был счастлив, и его радости не было предела. Эта сцена пробудила во мне отвращение и жалость к несчастным.