У нас в городе и в военном городке началась паника. Все бросились по магазинам, разобрали абсолютно все продукты. В нашем кооперативе образовалась огромная очередь за мукой, макаронами, постным маслом, крупой и пр. Мы с Марусей решили не делать никаких запасов, будь, что будет. Но неужели же война — с кем? Этот вопрос остается неразрешенным. Ведь нам никто не объявлял войны, а сами мы ведь начинать не будем. Ни по радио, ни в газетах об этом не было и речи. Если маневры, то почему таких масштабов? Но почему же Николай не забежал проститься хотя бы на самую короткую минуточку? Это непонятно. Он-то, наверное, знает, куда и для чего они едут? Ах, как ноет сердце, как полно оно дурных предчувствий. Спала тревожно. Ночью мне слышались шаги, и казалось, Коля вот-вот подойдет к окну, постучит…

Один батальон уезжает за другим, нескончаемой вереницей идут танки. Жены плачут, мужья забегают «на минутку». Коля так и не пришел, напрасно я ждала его и вчера, и сегодня. Было и больно, и обидно. Мои ребята такие взволнованные, постоянно приносят какие-нибудь новости. Говорят, Д.К.А. [Дом Красной армии. — Прим. авт.] полон призывниками. Жены, матери, сестры стоят там толпой, боятся, что началась «настоящая война». Наши женщины собираются кучками, делятся впечатлениями, делают свои заключения.

Сегодня был у нас приемный экзамен на курсы медсестер. Я тоже хочу ходить на эти курсы, только не знаю, хватит ли у меня времени. Вечером ездили на собрание. Там выяснилось, что курсы будут не полуторагодичные, которые дают право быть кадровой медсестрой, а девятимесячные, выпускают только сестер запаса. Такие курсы, конечно, ничего не дадут, и поэтому многие были разочарованы.Приходил к нам нынче начальник курсов Гришнев, агитирует за курсы медсестер, но я уже решила не ходить. Им надо набрать группу не менее 35 человек, иначе курсы не смогут открыться. Принимают даже с четырехлетним образованием. А раньше было постановление принимать только тех, кто имеет образование не ниже семилетки.

Колхоз в Днепропетровской области.

Дни стоят очень хорошие, но мне совсем не приходится быть на солнышке. В Виннице как-то больше находилось свободного времени. Вчера поехали с Николаем на рынок. Накупили помидор, огурцов, яиц. Он взял корзинку, а на трамвайной остановке, по обыкновению, было много народу, в трамвай всегда приходится садиться с боем. Николай всегда деликатничает, пропускает женщин вперед — по-ленинградски. А здесь это не принято, мужчины толкают женщин даже с маленькими детьми. Я кое-как пробралась в трамвай, а муж все еще не может сесть, а трамвай уже пошел. Со мной не было денег, и я выпрыгнула на ходу. Да как-то неудачно, чуть не упала. Хорошо, какой-то мужчина поддержал. Коля испугался за меня и уронил корзинку. Ну, конечно, из нее все и высыпалось. Яйца разбились, помидоры покатились в разные стороны... Такое взяло меня горе, что на весь день испортилось настроение.

Сегодня была подписка на заем. Я подписалась на 100 рублей.

Квартира в Киеве неплохая, я ждала худшего. В июле приезжала Клавдия Дмитриевна со своей семьей. Их перевели в Чернигов. Она пробыла у нас целый день. Я очень утомилась путешествовать с ней по Крещатику, потом возилась с обедом. Теперь все так дорого, и денег нам никогда не хватает. Ну да ладно.

В Виннице, говорит, все по-прежнему. Там жизнь, конечно, гораздо дешевле. Повспоминали с Клавой кой о чем. Там и женщины совсем не такие, как здесь. Здесь молодежь все больше необразованная, а женщины ужасные воображалки.

Двор здесь большой-большой. С нашей стороны расположена правительственная дача, она обнесена большим забором. Мы часто с завистью поглядываем за этот забор, там расположен прекрасный парк, с прудом, купальней, громадными деревьями, высаженными аллеей, а кругом молодые елочки. Так хорошо, так заманчиво. Весной парк этот оглашается пением птиц. Не могу даже описать радость, когда впервые за долгие годы услышала здесь как-то соловья. Целыми часами простаивала после этого около парка, замирая и упиваясь его пеньем. Читать дальше