Вечером до выхода в эфир я отправился в Государственную оперу. Джордж Кидд из UP решил, что это поможет нам успокоить нервы. Это было открытие сезона, и ставили мою любимую с давних пор оперу Вебера «Вольный стрелок». Меня слегка удивило состояние моей нервной системы. Я не смог досидеть до конца. Не мог вынести вида всех этих самодовольных бюргеров, и мужчин, и женщин, многие из них расхаживали в вечерних платьях, и даже музыка звучала как-то не так. Меня развлек только специальный вкладыш в программку, в котором содержались инструкции о том, как действовать в случае воздушного налета. Поскольку в Опере нет бомбоубежища, на карте было показано, как добраться до моего бомбоубежища, числившегося за номером один. Тревога, говорилось в инструкции, будет объявлена со сцены. Предполагалось, что я спокойно заберу свою шляпу и пальто в гардеробной и проследую к убежищу. Когда тревога закончится, я вернусь в оперу, сдам шляпу и пальто, и опера продолжится с того же места, где она была прервана. Тревоги не было. Риббентроп в Москве, и всем нам интересно, что у него на уме.

Сегодня утром похоронили генерала фон Фрича. Шел дождь, было холодно и темно — один из самых пасмурных дней в Берлине, что я помню. Гитлер так и не появился, как и Риббентроп и Гиммлер, хотя все они сегодня вернулись с фронта. Официальные траурные объявления в газетах опустили обычную фразу «умер за фюрера», заменив ее на «умер за отечество». Читать дальше

Сегодня утром доктор Геббельс собрал особую пресс-конференцию. Мы все как один пришли в Министерство пропаганды, надеясь, что объявят о наступлении мира или чем-то подобном. Низенький Доктор важно вошел в зал, пыхтя, как бык, и все выделенное время посвятил нападкам на Никербокера, которого называл «международным лжецом и обманщиком». Доктор сказал, что сам он, будучи журналистом, ни разу в жизни никого не оклеветал! Кажется, Никербокер опубликовал статью, в которой сообщается, что нацистское руководство перевело золотые запасы за границу на черный день – на случай, если проиграют в войне. Это страшно разозлило доктора Г. Он рассказал, что в четверг вечером (21 сентября) он передал по немецким коротким волнам предложение к Никербокеру: он получит 10% от любой суммы, которую нацисты укрывают за границей, если этот факт ему удастся доказать. Любопытное предложение. Геббельс сказал, что дал ему время до вечера субботы (вчера), чтобы доказать этот факт. Судя по всему, Никербокер был в это время в море, плыл в Нью-Йорк. История в том, что Никербокер дал ответную радиограмму, что, как и со всеми другими немецкими ультиматумами, предельный срок истек прежде, чем ультиматум достиг адресата.

С послезавтрашнего дня вводятся новые продуктовые карточки. Теперь немцы будут получать в неделю: фунт мяса, пять фунтов хлеба, три четверти фунта жира, три четверти фунта сахара и фунт суррогатного кофе из жареных ячменных зерен. Тем, кто выполняет тяжелый физический труд, полагается двойной рацион, и доктор Геббельс (умный человек!) решил классифицировать нас, иностранных корреспондентов, как именно таких работников.

Сегодня я мельком видел настоящую битву, одну из последних в польской войне, которая уже прошла. Она шла в двух милях к северу от Гдыни по гребню, который тянется на семь миль от моря. В этом было что-то очень трагичное и в то же время гротескное. Мы стояли на холме под названием Штернберг посреди города Гдыня под огромным - какая ирония! - крестом. Это был немецкий наблюдательный пункт. Офицеры стояли, всматриваясь в бинокль. Мы наблюдали за битвой, проходящей в двух милях к северу, поверх крыш современных зданий этого модельного нового города, который был надеждой Польши. Читать дальше

Весь день ехал сюда из Берлина через Померанию и коридор. Дороги полны моторизованных колонн немецких войск, возвращающихся из Польши. В лесу стоит тошнотворный сладковатый запах мертвых лошадей и еще более сладкий запах мертвых людей. Немцы говорят, здесь целая дивизия польской кавалерии выступила против немецких танков и была уничтожена. Всего пять недель назад на пристани этого летнего курорта мы с Джоном Гюнтером засиживались до поздней мирной ночи и спорили, о том, будут ли вестись боевые действия в Европе. А сегодня вечером мы наблюдали отсюда битву у Гдыни. Далеко за морем было видно пылающее небо, когда стреляли большие снаряды. Доктор Бёмер, глава пресс-службы министерства пропаганды, ответственный за эту поездку, настоял, чтобы я жил в двухместном номере в отеле с американским фашистом Филлипом Джонсоном, который говорит, что он представляет партию Социальной справедливости отца Кафлина. Никто из нас не выносит этого парня, и мы подозреваем, что он шпионит за нами в пользу нацистов. В течение последнего часа, проведенного в комнате, он изображал из себя антинациста и пытался спровоцировать во мне ответную реакцию. Я лишь скучающе поворчал в ответ.

Сегодня я узнал от надежного источника, что Россия может напасть на Польшу. Несколько сухих фактов. Как блокада союзников влияет на Германию? Она отрезает примерно 50 процентов от ее обычного импорта. Главные продукты, которых лишена Германия: хлопок, олово, никель, нефть и резина. Россия могла бы поставлять немного хлопка, но ее общий экспорт в прошлом году составил лишь 2,5 процента годовой потребности Германии. С другой стороны, Россия, вероятно, могла бы поставлять Германии весь марганец и лес, в котором она нуждается, и – вместе с Румынией - достаточно нефти, по крайней мере, для военных целей. Железо? В прошлом году Германия получила около 45 процентов своей железной руды из Франции, Марокко или других мест, из которых она сейчас отрезана. Но Швеция, Норвегия и Люксембург предоставили ей одиннадцать миллионов тонн. Эти поставки все еще открыты. В целом Германия, безусловно, сильно пострадала, потеряв 50 процентов своего импорта. Но с возможностями, открытыми ей в Скандинавии, на Балканах и в России, она страдает далеко не так сильно, как в 1914 году.

Сегодня слышал много разговоров о мирном договоре! Дескать, после победы Германии над Польшей Гитлер предложит Западу мир. Я довольно аккуратно прописал это для своей вечерней трансляции, но цензор не допустил ни слова. Прошла всего неделя с начала «контратаки», и сегодня вечером я узнал от друга из армии, что немцы находятся в двадцати милях от Варшавы. Сегодня издан новый указ, предусматривающий смертную казнь для любого, «угрожающего оборонительной силе немецкого народа» - формулировка, которая даст шефу гестапо Гиммлеру полную свободу действий. Еще один указ вынуждает работников браться за новую работу, даже если она оплачивается хуже, чем предыдущая.

После полуночи не было налетов, несмотря на то, что англичане и французы вступили в войну. Может ли быть так, что в этой новой мировой войне они не собираются бомбить большие города, столицы, мирных жителей, женщин и детей дома? Люди здесь дышат уже легче. Первые пару ночей они не спали.

В ответе из Нью-Йорка сегодня вечером я услышал историю о затоплении «Атении» с 1400 пассажирами на борту, 240 из которых были американцами. Англичане сказали, что это совершила немецкая подводная лодка. Немцы быстро опровергли это, хотя немецкой прессе и радио было запрещено упоминать этот вопрос до завтра. Я чувствовал себя паршиво, говоря здесь сегодня вечером после этой истории, и старался изо всех сил объяснить свою личную позицию американского вещателя - что мне поручили передавать новости из Германии, что есть официальные заявления, отрицающие то, что подводная лодка торпедировала Атению, и что у меня есть приказы из дома воздерживаться от выражения своего личного мнения. Читать дальше

17:30

Завтра в войну, вероятно, вступят Великобритания и Франция — и вот вам Вторая мировая. Вечером британцы и французы направили Гитлеру ультиматум вывести свои войска из Польши. В противном случае их послы попросят вернуть им паспорта.
Предположительно, паспорта свои они получат.

12:00

«Контратака»! Сегодня на рассвете Гитлер выдвинул войска против Польши. Это вопиющий, непростительный, неспровоцированный акт агрессии. Но Гитлер и высшее командование называют его «контратакой». Серое утро, небо затянуто низкими облаками. По дороге в “Рундфунк” на свой первый утренний эфир в 8:15 я заметил, как апатично выглядят лица людей на улице. Напротив гостиницы «Адлон» рабочие занимались зданием I. G. Farben, как будто ничего не произошло. Никто не покупал у мальчишек газеты «Экстра».

Сегодня Гитлер провернул свой типичный свинский маневр. В девять часов вечера немецкое радио прекратило вещание и принялось объявлять условия, предъявляемые Германией в отношении Польши. Меня поразила их разумность, и поскольку я был в эфире и мне требовалось немедленно перевести их нашим американским слушателям, я упустил главную уловку. Она заключалась в том, что Гитлер требовал, чтобы Польша направила полномочного посла для «обсуждения» этих требований до наступления вчерашнего вечера, хотя предыдущим вечером они только были переданы Хендерсону. Читать дальше

Все против войны. Люди открыто об этом говорят. Как страна может вступать в большую войну, если население настолько против? Еще людей бесит, что их держат в неведении. Один немец мне вчера сказал: «Мы ничего не знаем. Почему нам не рассказывают, в чем дело?» Я думаю, сегодня утром оптимизм начал таять и в официальных кругах. Гасс считает, что у Гитлера остался всего один козырь — соглашение со Сталиным атаковать поляков со спины. Я сильно сомневаюсь в этом, но после русско-немецкого пакта возможно всё. Некоторые считают, что Большой Мальчик теперь пытается рискнуть — но как?

Поляки призвали к всеобщей мобилизации сегодня в 14:30. Это не так уж важно, потому что Польша уже мобилизовала практически всех, на кого хватает оружия и сапог. Но это сообщение дает немецкой прессе основание повесить на Польшу ярлык агрессора. (Германия тоже мобилизовалась, но официально об этом не заявляла). Поскольку Гитлер публично потребовал возвращения Данцига и Коридора, немецкий народ должен знать, кто агрессор. Но они, я боюсь, глотают таблетки, предложенные доктором Гёббельсом. В полночь Гитлер объявляет о формировании Военного кабинета, который будет называться Министерским советом по защите Рейха. Председателем назван Горинг. Прочие члены: Фрик, Функ, Ламмерс и генерал Кейтель. 

Песок в песочных часах сегодня вечером бежит очень быстро.

Немец-обыватель в настоящий момент выглядит угнетенным. Он не может оправиться от удара, нанесенного карточной системой. Для него она означает приближение войны. Вчера вечером, когда Хендерсон вернулся на родину из Лондона с ответом на требования Гитлера, в тот вечер, когда, как всем было известно, решался вопрос войны и мира, я был поражен, увидев, что менее 500 человек из пятимиллионного населения вышли к Канцелярии. И те немногие стояли с мрачными лицами и молчали. Практически пораженческие тенденции в народе. Один мужчина вчера сказал мне: «Коридор? Боже, да мы о нем не слышали более двадцати лет... Зачем вспоминать о нем сейчас?»