Во второй раз прилетел в Москву, чтобы разрешить вопросы, связанные с вступлением советских войск в Польшу.  Меня подчеркнуто дружелюбно, почти сердечно, приветствовали Сталин и Молотов.

Сегодня в «Правде» в одной из корреспонденций из Западной Украины поляки называются «ненавистным врагом». А всего только полтора месяца назад мы предлагали этим «ненавистным врагам» свою вооруженную помощь. Вот что такое политика! К счастью, у людей память коротка и подобная фразеология скользит поверх сознания.

Над районом Мокотов разверзся ад. Снаряды взрываются с такой интенсивностью, что мы не можем отличить один взрыв от другого. Это непрерывный, продолжающийся грохот. Сначала мы видим, как земля или часть стены летят высоко в воздух, затем
грохот и, наконец, летят обломки зданий и кирпичная штукатурка.

Состояние нервозное, разбросанное, изнуряющий грипп и тошноты мучительные... Женская доля!.. Нет, отложу роман, пока не почувствую к нему вкуса. Переносила я его... Ой, какое подлое нервозное состояние! Хоть бы прочесть что-нибудь такое, что бы взбодрило на труд... Мучит отсутствие обуви, грязь, отсутствие одежды. Ох, надоела эта нищета! Как она мешает. Удивительно пустая и злая голова. Все злит. Неужели это все еще мстит тюрьма? Да, это она, она, это эти 2 ужасные года НЕНУЖНОГО напряжения - чудовищного напряжения души и сил, уходивших на писание апелляций, на доказательства своей невиновности - при ПОЛНОЙ НЕВИНОВНОСТИ!...

Риббентроп прилетел на трех самолетах. Погода была отвратной, но прибыли вовремя.
В 4 ч. ночи прибыло сообщение о том, что он был принят т. Молотовым. На приеме присутствовал т. Сталин. Беседа длилась два часа.
Иностранная печать проявляет большую нервозность в связи с поездкой Риббентропа в Москву. Они выдвигают две версии: беспокойство Германии за усиление советских позиций на Балканах и 2) дальнейшее упрочение и развитие германо-советского сотрудничества.

Советские войска занимают районы за Бугом и Саном. Германия отступает. Однако ходят слухи, что линия оккупации пройдет по границе Королевства Польского. Была советская делегация. Толпы людей вышли посмотреть на танки и машины. Немцы разгоняли толпу. Жители Люблина говорили, что эти делегаты покупали по довольно высокой цене разные товары, особенно часы.

Ходил в Еврейское общество на Цойшхаусштрассе, д. 3. Дом стоит рядом с площадью, на которой стояла ныне разрушенная синагога. Мне этот поход особого удовольствия не принес: я сам протестант, сестра — иудейка. И, как я и предполагал, ходил я совершенно зря: в Дрездене введен запрет на перемещение евреев по городу. О Польше уже настолько мало интересных новостей, что газетам просто нечего сообщать. Ведутся споры вокруг лжи со стороны Англии. Подтверждение из газеты Манилы или откуда-то там, что Германия непобедима, что продолжение войны бессмысленно. Тем временем, система карточек, отключения электричества, тюремные заключения. Невозможно сказать, когда и чем все это закончится.

Николай Николаевичискусствовед, гражданский муж Анны Ахматовой вернулся:

– Ходит раздраженный, злой. Всё от безденежья. Он всегда плохо переносил безденежье. Он скуп.

Слышно, как кричит в коридоре: «Слишком много людей у нас обедает». А это всё родные – его и Анны Евгеньевны. Когда-то за столом он произнес такую фразу: «Масло только для Иры». Это было при моем Левушкесын Анны Ахматовой. Мальчик не знал куда глаза девать.

Вечером до выхода в эфир я отправился в Государственную оперу. Джордж Кидд из UP решил, что это поможет нам успокоить нервы. Это было открытие сезона, и ставили мою любимую с давних пор оперу Вебера «Вольный стрелок». Меня слегка удивило состояние моей нервной системы. Я не смог досидеть до конца. Не мог вынести вида всех этих самодовольных бюргеров, и мужчин, и женщин, многие из них расхаживали в вечерних платьях, и даже музыка звучала как-то не так. Меня развлек только специальный вкладыш в программку, в котором содержались инструкции о том, как действовать в случае воздушного налета. Поскольку в Опере нет бомбоубежища, на карте было показано, как добраться до моего бомбоубежища, числившегося за номером один. Тревога, говорилось в инструкции, будет объявлена со сцены. Предполагалось, что я спокойно заберу свою шляпу и пальто в гардеробной и проследую к убежищу. Когда тревога закончится, я вернусь в оперу, сдам шляпу и пальто, и опера продолжится с того же места, где она была прервана. Тревоги не было. Риббентроп в Москве, и всем нам интересно, что у него на уме.

Командование объявило, что Советское правительство, учитывая международную обстановку, ведет переговоры с Эстонией, Латвией и Литвой о заключении договора о взаимной помощи и с этой целью, во избежание возможных осложнений, подтягивает военные силы к границам. Настроение сразу упало. Стало очевидным, что возможна война. Красноармейцы моего взвода, резервисты, люди среднего и пожилого возраста стали писать письма домой. На глазах многих из них я видел слезы. Я не стал писать. Было очевидно, что ни одно из этих писем не дойдет до адресата.